Рената время от времени наполняла наши стаканы, снова садилась к окну и слушала тихую музыку из радиоприемника. «Раздевали» меня умно, не спеша. Когда колода попадала к Адолфо, он подмешивал крупные карты вниз и сдавал их мне. Настоящие профи следуют заповеди: «Пусть клиент испытает радость выигрыша, подержит в руках деньги, а потом он твой».

Я тоже исправно играл свою роль и сдавленно хихикал, сгребая фишки.

— Извините, ребята, деньги мои.

— Что поделаешь, в картах уж если повезет, так повезет, — философствовал Адолфо, сдавая.

— Что вы думаете по поводу предстоящих выборов?

Я разложил свои карты. Две пары: десятки и шестерки.

— Ты, наверно, шутишь? — удивился Адолфо. — Меняешь? Одну, две?

— Одну. Нет, не шучу. Говорят, независимые выставили против Сапилоте своего кандидата. — Я поменял карту, пришла еще одна десятка.

Мы прошлись по кругу, Адолфо удвоил, прошлись еще. Сантос сбросил. Регата принесла мне очередной коктейль.

— Дураки, — заявил Адолфо. — Против ветра плюют. Заполучат по сердечному приступу или автокатастрофу. Вскрываюсь. У тебя что?

— Три десятки и две шестерки.

— Не все тебе выигрывать, у меня — полный дом. Может, твоя полоса везения и кончилась.

Полоса везения действительно кончилась, и вскоре мой бумажник опустел.

— Все, ребята, я на нуле. — Я бросил карты. — Разве что достать неприкосновенный запас?

— Конечно, Джим, — поддержал меня Адолфо. — У нас же дружеская игра, шанс отыграться мы тебе дадим.

Я положил кейс на стол, открыл.

— Не шевелись. — Дружелюбия в голосе Сантоса как не бывало.

Я поднял глаза. Он целился в меня из большого пистолета. Адолфо — из такого же. И Регата. Я по возможности простодушно улыбнулся и поднял руки.

— Что происходит?

Сантос вместо ответа снял свой пистолет с предохранителя, щелчок прозвучал в тишине комнаты громовым раскатом.